Шёл отряд по бережку…

На этих холмах, на
берегах речушек немцы строили свои оборонительные линии, используя все
естественные преграды. Названия этим оборонительным линиям штаб Вермахта давал
такие, чтобы они поднимали дух немецкого солдата, который должен остановить
начавшееся в 1943 году наступление Красной армии.:. Гитлеровские приспешники
тонко подметили, что немецкий солдат здесь, у небольшой речушки, будет стоять
до последнего, если его окоп окажется частью оборонительной линии, названной
именем немецких городов. Потому на немецких картах России появились «Майнц», «Штутгарт»,
«Потсдам»…. По замыслу Гитлера — солдат Верхмата здесь, на берегах Кумы, должен
драться, как за свой родной город…

Здесь — это на наших
холмах и возвышенностях за околицей села Солдато-Александровского. И эта хитрость
работала. Но всё-таки — не помогла.

Давно засыпаны
землёй или обвалились окопы и траншеи, блиндажи и огневые точки оборонительной
линии, на которой Гитлер приказывал остановить наших бойцов.

По этим местам и
решили пройти юные казачата Солдато-Александровского станичного общества. Поход
вдоль холмов, с которых части Красной армии начали освобождение села в январе
1943 года, был задуман ещё к юбилею Победы…

Но прошли
тревожные весна и лето. Осенью остановка на фронтах пандемии обострилась до
предела. Кажется, какие уж тут походы… Значит, от важного патриотического
мероприятия надо отказаться? Впрочем, в селе обстановка с короновирусом, вроде
бы, относительно спокойная. К тому же, если 30 — 40 школьников, не имеющих
признаков заболевания — без кашля, температуры и других тревожных симптомов — и
выйдут на маршрут, шансов сохранить своё здоровье во время похода у них будет
больше, чем у детей, играющих на улицах родного села…

На холмах
Северного Кавказа, на свежем ветре, под низким осенним солнцем и дышаться будет
легче, чем на улицах, на которых в сухую погоду колёса каждого проходящего
автомобиля поднимает столько пыли, что выброшенный с окурком короновирус снова
взмывает в воздух и, как немецкий мессершмитт, кружит, кружит, высматривая
добычу…

Атаман
Солдато-Александровского Станичного общества Владимир Иванович Якимов должен был
дать добро на выход группы. Он присматривался к ребятам, советовался с
казаками, родителями. К тому же, лидер группы, или, как его называют сами
ребята — старшина — 17-летний Даниил Комаров, настроен решительно — «Поход
должен состоятся непременно». И начнут они движение от его родного дома на
улице Бульварной. И даже определились, кто и с каким напутственным словом должен
выступить перед ними.

Только о чём я, член совета стариков станичного казачьего
общества, успею рассказать на пронизывающем ветру выстроившимся мальчишкам и
девчонкам? Прежде всего о том, какие здесь шли бои. О первой разведке 223
полка, которую отправлял на задание командир майор Петренко. Её возглавлял младший
сержант Коротков. Ивана Никоновича нужно вспомнить ещё по одной причине. Во
время форсирования реки Южный Буг в марте 1944 года Коротков с подоспевшими
сапёрами Есиным и Хохловым удерживал плацдарм и обеспечил прорыв полка и
дивизии на этом участке фронта. Боевого опыта, который позволил ему совершить
героический опыт, за который присвоено высокое звание Героя Советского Союза,
он набирался все дни и ночи войны, в том числе при освобождении села
Солдато-Александровского…

Но
утро выдалось такое ветреное, что мама Даниила Комарова, Людмила Владимировна, провожавшая
сына и его товарищей в поход, увидев одежду некоторых ребят, тут же вернулась в
дом и назад вышла со свитерами, куртками и вязанными шапочками. О том, как
права была Людмила Владимировна, эти ребята почувствовали, когда вышли за
околицу и прошли по просёлочной дороге. Ветер с полей гнал сухую траву, опавшие
осенние листья, поднимал с дороги пыль. Я всё это видел в видоискатель своей
фотокамеры.

Ветер румянил лица
ребят, теребил под кубанками волосы и забирался под полы курточек. Ребята шли
колонной по два человека. Впереди в серой папахе — Даниил Комаров. За ним с
флагами России, Дня Победы, и Терского казачества знаменосцы — Ильмаз Айшаев,
Даниил Гринько, Андрей Скибо… За ними вижу Юру Никитина, Мишу Полынникова, Исиду
Гаджиеву, Ивана и Егора Чуриных, Глеба Сомова, Сашу Иванченко, Дашу
Домбровскую… Всего в колонне 33 человека… И как же красиво реют над этой
группой знамёна! Особенно когда ребята вышли на дорогу, проложенную вдоль
канала, по защитной дамбе… Порывы ветра доносили обрывки песни… Какой —
разобрать невозможно, но водная полоска, камыши и рыжая высохшая трава не
берегу подсказывают слова: «Шёл отряд по бережку…»

Достигнув холмов, отряд
разделился на группы. Несколько человек во главе со знаменосцами, выдвинулась к
вершине одного из холмистых отрогов. Наблюдая за этим стремительным броском —
мальчишки, девчонки штурмовали вершину яростно — я вспоминал рассказы об
участниках освобождения села… Некоторые из них, может быть, спускались в речную
долину по соседней степной балке….  В том
числе кавалеристы старшего лейтенанта командира сабельного эскадрона 214
кавалерийского полка Игната Древаля. Это он со своими казаками выбивал 9 января
1943 года фашистов из домов и улиц районного центра! В этом
освободительном бою участвовал и наш земляк — Николай Петрович Юршин. В
наступательном порыве он промчался мимо …родного дома, мимо мамы, мимо
родственников, соседей — у взвода полковых разведчиков стояла задача не
обниматься с родственниками, а окружать и уничтожать отступающих в сторону села
Александровского разрозненные отряды оккупантов. Передышку разведчики получили
под селом Александровском. И сразу земляка вызвал командир взвода…

— Извини, Николай Петрович, не поздравил тебя с освобождением родного села. Но за решительные действия объявляю тебе краткосрочный отпуск до 6.00 следующего дня. Думаю, твой верный скакун тебя не подведет и поможет увидеть родных…

Через несколько
минут Николай Юршин пришпорил свою рысака и помчался назад — по только что
пройденному маршруту. Мать всплеснула руками, увидев заезжающего во двор
всадника. Всего два часа из январской ночи провел в родном доме разведчик
Юршин. Ему в то время еще не исполнилось и 19 лет. За короткие мгновения он получил
такой запас сил, что его хватило до конца войны, и чтобы возвратиться в родной
дом с Победой…

Через два-три дня наши земляки с восторгом принимали других своих
освободителей — летчиц 46 полка ночных бомбардировщиков. Командир этого полка
Евдокия Бершанская в своих послевоенных воспоминаниях отмечала, что так, как встречали
их в Солдато-Александровском, прежде их ещё не встречали. А Наталья Фёдоровна
Меклин-Кравцова даже посвятила этой встрече несколько страниц своих военных
повестей.

— Хозяйка бросилась обнимать нас, приговаривая: «Голубушки вы мои». Раздобыла где-то муки, испекла пирог.

На минуточку
задумаемся, почему радовалась так хозяйка, Екатерина Филипповна Петрова, в доме
которой квартировал экипаж Ирины Себровой. Эта женщина, проводив мужа на фронт,
воспитывала троих детей одна. Хлопот больше всего доставлял младший, Васятка.
То раздобудет где-то немецкую гранату, то перерубит линию связи, которая вела
от наблюдательного пункта на мельнице к немецкому штабу. Когда полетели самолёты,
ударили пушки и оборона оккупантов затрещала, тёте Кате захотелось выбежать на
улицу и посветить фонариком — здесь немецкие танки, сбрасывайте бомбы сюда…
Фонарика у тети Кати не было. Но уверенность, что это прилетали Ира и Наташа,
была. Постояльцы, слушая как радуется хозяйка, не стали её разубеждать, что они
бомбили в другом месте…

Об этих фактах и
людях, наших соотечественниках, я рассказываю часто. И в день освобождения
села, и в День Победы, на школьных уроках мужества и других общественных
мероприятиях, на сайте «Солдатчане», страницах разных газет. Но интерес к этой
исторической информации только увеличивается. И к судьбам других бойцов
Бессмертного полка, наших земляков. Они сражались на всём протяжении линии
фронтов — от Заполярья до Черноморского побережья Кавказа! Но я хочу, чтобы эти
ребята запомнили некоторых из них — на Стене Памяти, которая возведена в селе, более
750 портретов бойцов Бессмертного полка! В том числе — летчика Ивана Разуваева.

Его объятый
пламенем истребитель упал в один из Норвежских фиордов. Артиллерийского мастера
Якова Гусева, которого сразил снаряд в трёх шагах от Рейхстага 30 апреля 1945
года. Танкиста Тимофея Пархоменко, погибшего от рук бандеровцев на территории
уже освобождённой Украины. Надо напомнить им о моём учителе, связисте-малоземельце,
Александре Ивановиче Смолякове, который получил ранения в обе ноги,
восстанавливая линию связи. На одной из фронтовых фотографий он заснят с
баяном, под который в землянке на Малой земле он, растягивая меха инструмента,
тихонько напевал: «Вьётся в тесной печурке огонь…»  Со своим баяном он не расставался и после
войны — был музыкальным руководителем нашей школьной самодеятельности. И я
помню концерт в клубе хутора Колесников, по улицам которого проложен маршрут
похода. Мы в этом хоре пели под его баян: «Вернулся я на родину…»

Я назвал фамилии
лишь нескольких человек, портреты которых стали частью нашей Стены Памяти. В не
не только фотографии земляков. Портреты двух харьковчан — Ивана Фёдоровича
Малышенко и Кузьмы Филимоновича Белоконя, летчиков-штурмовиков 103 авиаполка
тоже внесены в нашу Стену Памяти. Первого до января 1943 года по крайней мере дважды
представляли к званию Героя Советского Союза. Второй стал героем в конце 1944-ого.

Кузьма Филимонович после войны написал в своей книге: «Как хочется нам, боевым летчикам, пройтись по земле, над которой мы дрались в огненном небе!»

И он побывал в Солдато-Александровском
в год 30-летия Победы, положил на могилу своего друга цветы…

И вот земля, о
которой думал герой войны, наш освободитель, позвала в дорогу и его правнуков,
юных казачат Солдато-Александровского станичного общества…

Глядя на реющее
знамя Дня Победы, думаю ещё об одном земляке. Его я помню ещё со школьных лет.
Когда в 1998 году брал у него интервью, его рассказ о подвиге, за который он
был награждён орденом Красной звезды, на пленке занял 5 секунд:

«Пехоте мешал ДЗОТ. Я прицелился, выстрелил. Пулемёт замолчал. Пехота пошла вперёд. Всё».

Александр Иванович
Рожнов, бывший артиллерист и механизатор колхоза им. Свердлова замолчал —
рассказ окончен. Он был наводчиком противотанковой пушки-сорокопятки, названной
за уязвимость в ходе боя «Прощай, Родина». Чтобы просто выжить, требовалось быть
мужественным и изобретательным воином. Это обстоятельство ему помогало и в
жизни. И особенно — на склоне лет. Боевые годы дали о себе знать через двадцать
пять лет мирного труда: стали побаливать ноги, в конце концов ветеран одну из
них он потерял, перешёл на костыли. Но при этом активности на приусадебном
участке не снизил.

Посетив Александра
Ивановича в его доме, я увидел аккуратно вскопанный огород… Но как это
удаётся ему (а что огород он копает сам, мне рассказали соседи), я увидел
своими глазами. Увидел стул, в котором жесткое сиденье заменено на резиновую
сетку. Сидя на таком стуле, он здоровой ногой давил на лопату, руками
переворачивал ком земли. Затем поднимался, брал костыль, опираясь другой рукой
на спинку стула, передвигался на невскопанный участок. Чтобы ножки не
проваливались в мягкую землю, Александр Иванович прикрутил к ним железные
пластины. Он даже показал усовершенствованные опоры:

«Вот эти станины и пришлось приладить к ножкам», — улыбнулся он, не замечая, что использует военный лексикон…

И, наверное, иначе
бывший артиллерист сказать не мог: точность стрельбы напрямую зависит от того,
как расчёт закрепил пушку на позиции. Он и тогда, в девяностые годы, бился за
самое в его жизни дорогое — за свою семью. За жену, сына и дочь, за внуков,
которым овощи с отцовского огорода оказывали существенную пищевую поддержку. В
2012 году городу, за освобождение которого Рожнов получил орден, было присвоено
звание «Город воинской славы». Тихвин стал первым советским городом,
освобождённым Красной армией — ещё в 1941 году! Тогда, в советские времена,
крылатой стала фраза: «Лишь тогда становится город героем, когда стал героем
солдат…» Слова эти не потеряли актуальности и в новой российской истории.
Жалко, не дождался той боевой награды Александр Иванович… Он ушел из жизни в
2011 году.

Но пока мы их
помним, они живы, наши дорогие Победители! Надо постараться чтобы мы, которые
помним, тоже были живы…

Поход закончился
на казачьей базе. Даниил Комаров отдал рапорт станичному атаману Владимиру
Якимову:

«За семь часов похода преодолели 19 километров. Все участники здоровы, проявили силу воли и упорство!»

Атаман сдержано
похвалил юных казачат, пригласил к столу, который приготовила на казачьей кухне
мама одного из участников похода — Анастасия Александровна Никитина. И глядя,
как за обе щёки уплетают кашу, пьют горячий чай — нагуляли аппетит ребята — не
удержалась от воспоминания: она в школьные годы тоже ходила в походы! И я не
удержался от ещё одного напоминания.

Здесь, на месте
казачьей базы, где ребята не только учатся владеть конём, стрелять из лука,
рубить шашкой лозу, но и помогают взрослым казакам ухаживать за садом, за
живностью, в 1943 году было поле боя. Подробности я узнал из воспоминаний
немецкого офицера
Вильгельма Тике — они в широком
интернетском доступе:

«Между Петровским и Кумой в болотистой пойме притока Солки (Золки- авт.) кавалерии с юга пошел в атаку и был уничтожен огнем. Затем пошла вторая волна. Но группа Пидмонта уничтожила и её. За ней последовала третья атака. Последними боеприпасами была остановлена и она. Отдельным всадникам удалось проскочить между противотанковыми орудиями до позиций артиллерии, но их было слишком мало, и они тоже были уничтожены»…

В журнале боевых действий нашей 63 казачьей кавалерийской дивизии
об этих атаках я нашёл очень сдержанные строки: «Взять населенный пункт с ходу
не удалось…».

 P.S. И если мы действительно хотим знать, что, когда, где происходили события, которые определяли судьбы людей и нашей Родины, мы должны жить. То есть — давать себе отчёт в какой обстановке, в том числе эпидемиологической, мы существуем. Мы с дочерью были единственными, кто приехал проводить ребят в поход по местам боевой славы казачьих полков и дивизий в масках. Некоторые дети на нас посмотрели с недоумением.

Это печалит. И,
конечно, не может не вызывать тревогу. Нам, людям старшего поколения, проще — к
такой дисциплине приучили нас ещё живые победители — наши прошедшие войну отцы
и деды, учителя, руководители предприятий. Они с винтовками наперевес, с шашкой
наголо шли в атаку на врага… А враг, окопавшийся в болотистой пойме, бил
расчетливо, без разбора. И наверняка… Давным-давно отгремели те бои. Но враг
остался. И он окопался ещё глубже.

И мы не знаем из
какого окопчика — магазина ли, из автобуса, другого общественного места — пальнёт
он в нас своим короновирусным зарядом. Но у каждого из нас против него должна
быть наготове своя винтовка — маски, перчатки, дистанция. Об этом напоминают
нам ежедневно и призывают нас к такой дисциплине Президент В. В. Путин, врачи.
Потому что те, к которым так настойчиво обращаются политики и медики, люди в
основном молодые. Они должны многое успеть сделать для страны, для себя и своих
семей. Для этого они должны быть здоровыми. Должны жить. То есть — просыпаться
по утрам, идти в школу, на работу, возвращаться домой, в выходные дни
отправляться в походы за околицу, в лес, на 
берег речки, озера. И чтобы кто-то, глядя на идущих, вспомнил молодость
и слова из далекого времени: «Шёл отряд по бережку…»

Фёдор Пилюгин, журналист, член совета Стариков Солдато-Александровского станичного казачьего общества.

Фото автора и Даниила Комарова.

На снимках: идёт отряд по берегу. На штурм вершины под родными знаменами. Даниил Комаров. Самые юные участники похода 10-летняя Даша Домбровская. И Иван и Егор Чурины. Свежий ветер в наших знамёнах.

Сообщение Шёл отряд по бережку… появились сначала на Информационное агентство «Казачье Единство».

X